Забери меня, пространство (темное, плюс зашторенное километрами), пустое вопреки шпилям наших голов. Унеси меня к чертям от незыблемости, полной примесей типа прогнозов и памяти. Разбавь меня собою, пространство, разреши приблизиться к сотням твоих глаз, обжечься, спрятаться, но спрятаться в тебе же. Твоя бесплотная плотность – загадка, твои берега – для нас горизонты, твоя бесконечность надумана, но что-то в ней есть, твоя шарообразность скорее эскиз. Оторви меня, пространство, от звонков, от ожидания встречи, от памятников, от плоскости квартиры, от заклеенного обоями неба. Странно, что я обращаюсь к тебе, должен был, видимо, к ней… Тем более, что к тебе я питаю чисто астрономический интерес.
* * * пропахли революцией панели плавно входим в капитолий несмотря на то что больно несмотря на то что съели все запасы пидорасы и нельзя подохнуть просто можно только по указу да и то не всем и сразу можно лишь поодиночке ночью строчки утром стычка впрочем точно ставить точки насобачился лишь Отче и разбившись на когорты с воем прем на эшафоты налакавшись до блевоты твердой верой в убежденье о бессмертности творенья что застряло в унитазе сдохнув на последней фразе понял он что нехрен лазить вечно по чужим пробиркам и носить чужие бирки если олухом был назван значит олухом живи в коже трущей до крови.
